Тихий Океан - Страница 16

В этот день Лика пошла на приём к врачу, у неё уже какой день болело внизу живота, родители беспокоились, что это мог быть аппендицит, у них в семье это родовое, у бабушки Лики был аппендицит, у мамы, да и у неё вполне вероятно тоже будет. Я один сидел в нашем сарае, (Лика дала мне дубликат ключей от него), слушал The Beatles и разглядывал старенькие эротические журналы. Настроение было каким-то галёным, как будто разум предчувствовал, что ничего хорошего из этого дня не выйдет. Мелодия заезженная до дыр, как-то не приносила того-самого наслаждения, а фотографии взрослых тёток, с мохнатыми лобками не только ни подымали мне настроение, но даже не возбуждали. Тут Я поймал себя на мысли, что со мной и в правду сегодня как то плохо. «Когда это было такое что бы Меня не возбуждали женщины из журнала?». Немного подумав, Я ответил сам себе «Никогда!». А если бы была рядом Лика, то возбудился бы Я? Наверняка…

Покопавшись ещё немного в своих детских пошлых мыслях, Я громко вздохнул и взял с полки сигарету. Я никогда не курил без Лики, не то что бы это было какое-то табу, просто так всегда выходило. Лика говорила «Черныш, давай покурим», Я молча кивал и она доставала сигареты с полки. А сегодня Лики нет и вроде всё, что мы обычно делаем вместе, Я переделал, всё скука, может табак изменит ситуацию. Я закурил и глубоко втянул в лёгкие едкий дым, неприятный привкус осел на горле и поднялся вверх к носоглотке, Я даже закашлялся, чего давно не было. Сделав ещё пару тяг, Я понял, что сигареты тоже не помогут. Делать больше не чего, нужно двигаться.

По обыкновению Я взял мятную конфету из коробки, что стояла на дедовском ящике с инструментами, вымыл руки водой из-под шланга и пошёл домой.

Стараясь выбрать дорогу до дома подлиннее, Я обошёл несколько детских площадок, заглянул в небольшоё абрикосовый садик, что был выращен какой-то бабулькой под окнами первого этажа пятиэтажного дома, посмотрел как дела у местного сапожника в небольшой деревянной будке.

Сапожник был спекулянтом, и не работал на государство, он был просто сам по себе, свободный человек со свободным заработком и поэтому он был вне закона. Все его вечно ругали, что он не работает как все нормальные люди на партию, но при этом, если у кого-то порвался башмак, первым к кому шли, так это, конечно же, к нашему сапожнику. Мне кажется, люди просто ему завидовали, завидовали его старости и флегматичности, и поэтому ругали его. Тем не менее, не смотря на всю агрессию, стучать на него в милицию никто даже и не думал, потому что, стоит старому сапожнику пропасть и порвавшиеся сапоги придётся вести в районную государственную сапожную мастерскую, а это далеко, много не наездишь. Поэтому дальше шептания возмущение не уходили.

Мне же старый сапожник нравился, мы с ним в чём-то были похожи, наверное, в своей молчаливости. Сапожник тоже любил тишину, тишину и старое радио. Я не часто заходил к Сапожнику, визиты к нему не были какой-то определенной традицией. Просто когда мне хотелось Я заходил, если нет, то просто проходил мимо, даже не смотря в его сторону. Сегодня мне захотелось зайти.

Не стучась, Я зашёл в распахнутую деревянную дверь. Седой Сапожник в больших окулярах прибивал набойки к чьим-то туфлям. Я немного постоял для приличия, наблюдая, что он делает, а потом сел на стул, что стоял слева от него, ближе к радио. Сапожник не посмотрел в мою сторону, как будто меня и не было.

- Это хорошо, что ты пришёл. Передай мне вон те маленькие плоскозубцы. – Сказал Сапожник хриплым голосом, не отрывая взгляда от работы.

Я послушано передал инструмент.

- И включи радио, а то я тут отрываться не хочу, больно уж туфля интересная. Я набойку креплю, а она через пять минут сама отлетает. Уже четвёртый раз креплю, одно и тоже. Первый раз такое встречаю… - он усмехнулся и облизал старые сухие губы, как будто готовился съесть что-то вкусное.

Включив радио, Я поднялся со стула и вышел из будки. Вдохнув проносящегося мима ветра, мне вдруг показалось, что сейчас Я сделал что-то великое, то за что мне обязательно зачтётся. Не думаю, что Я очень помог старику, подав ему инструмент и включив радио, но Я создал своим присутствием и своими крошечными действиями какую-то неповторимую атмосферу, присущую только этому место и только этому моменту. Такое больше не повторится. Очень жаль.

Воодушевленный недавним чувством, Я решил, что впечатлений на сегодня достаточно, и бегом побежал домой.

Как может изменить взгляд на мир, крошечное воздействие на сущее. Стоит что-то поменять снаружи, как внутри переворачивается всё. В тот момент мне подумалось, что если бы у меня была возможность что-то сказать самому себе пару лет назад, Я бы сказал, «Дружище, если ты чувствуешь что с тобой что-то не так, иди и ищи, как можно изменить мир. Чуток изменишь мир, и станет полегче». Ну, сейчас Я мог бы завернуть эту фразу как-нибудь помудрее, чтобы она больше походила на стандартные возгласы восточных мыслителей, но тогда Я её представил именно так, значит так ей и быть, в своём первородном естестве.

Лифт не работал, пришлось подниматься пешком. Дома была только Мама, она сидела на кухне и листала кулинарный журнал. Я тихо прошёл в сваю комнату.

- Сына, ты вернулся? – остановила она меня спокойным голосом.

Я кротко кивнул в ответ. Общаться не хотелось.

- Подожди, я что-то хотела спросить, - она потёрла виски, вспоминая что-то важное. – А, да, точно! Ты не видал случайно деньги, я оставляла у порога на тумбочки, чтобы ты в магазин сходил?

«Точно! Видал и взял», мысль молнией пробежала по всему сознанию. Волнение захлестнуло грудь. «Блять!». Матом Я почти некогда не мыслил, но тогда, Я просто, как будто увидел всю картину наперёд, и других слов для отражения своего страха Я не нашёл. Горсть слов, которая так изменила день, а возможно даже ближайшие годы.