Тихий Океан - Страница 15

Сарай, выложенный из кирпича, был большим, размером, наверное, с два стандартных гаража. Лике несколько раз приходилось здесь прибирать по просьбе старика, так что на это место глаз она положила давно. Она очень гордилась этим сараем, и нисколько не стеснялась своего поступка. «- Любой труд должен оплачиваться», говорила она мне, «а бесплатная эксплуатация детского труда вообще должна быть наказуема, это я ещё мало взяла, а могла и больше». Здесь Я с ней был, конечно, согласен, да и ещё бы Я был не согласен, Я был до безумия благодарен ей за этот сарай.

Весна. У нас с Ликой есть тайное место под ключ, новенький магнитофон и двадцать рублей дедовской заначки. В первый же день мы купили пачку «Примы» у алкашей, две бутылки «Жигулёвского» пива у цыган и компакт-касету Pink Floyd у одного стильно одетого парня на барахолке. Упёршись сутулыми спинами в каменные стены, мы молча сидели на прохладном бетонном полу. Попивая из горла пиво и наполняя непроветриваемое помещение дымом сигарет, мы слушали The Wall Live, и думали, что именно так должна проходить взрослая жизнь, без громких родительских сор, без гнева на невыносимую работу, без взрослых слёз и без детского смеха.

Мне было двенадцать, ей было четырнадцать.

***

Последние деньги двадцати рублёвой дедовской заначки, ушли на новенький, никем не заляпанный Playboy. Как сейчас помню, мартовский номер 1981 года, вот точно с такой же обложкой.

Сейчас меня эти дамочки с обложки немного пугают своей дикой улыбкой, но тогда меня это жутко возбуждало. Мы сидели с Ликой в своём сарае и разглядывали большие обнажённые груди заграничных красавиц. Как не странно, но Лика испытывала к обнажённому женскому телу интерес не меньше моего, хотя и была девчонкой. Внимательно разглядывая пушистые волосы на лобке девушек, мы молча восторгались собственным неприличием.

- Какие у неё большие соски… - тихо проговорила Лика.

«Угу», покачал Я головой в знак согласия.

Пока Лика отошла взять сигарету с полки, Я быстро поправил член в штанах, что бы, не было так явно видно стояка.

После просмотра эротики мы отправились по домам. Журнал Лика разрешила забрать на время домой, так как знала, что Я часто мастурбирую. Сама же она домой журналы, даже с голыми мужиками никогда не забирала, утверждая, что подобным из-за какого-то неведомого мне принципа никогда не занимается, хотя Я был уверен, что занимается, и лишь, поэтому не стеснялся время от времени утаскивать журналы к себе домой.

Когда кончились деньги, жизнь стала труднее, но не менее яркой. Лёгкие удовольствия заменились на обилие эмоций, сопровождаемые поиск денег. Лике в этом плане было полегче, родители ей каждый будний день выдавали 20 копеек на завтрак в школе, а по выходным дням 10 копеек на мороженное. Я же учился на дому, и надобности тратить деньги на школьные завтраки не было, единственным моим доходом были те же самые «мороженные» 10 копеек в воскресенье, и не копейкой больше. А курить иногда хотелось так, что хоть локти кусай.

Когда Мамка посылала меня в магазин, у меня часто оставались сдачи, которые Я клал в выдвижной ящичек её косметического столика. К концу месяца, обычно, там набиралась добрая кучка мелочи, которую Мамка меняла на крупные купюры и забирала себе в кошелёк. Я смекнул, что забирая от туда, время от времени, «энную» сумму монет (ведь детский труд должен оплачиваться, а чем поход в магазин не труд?), никто не заподозрит таких мелки пропаж. Волшебный ящичек стал моим первым источником дохода. Потом карманы Маминого пальто, нечаянно забытая пятёрка на полочке возле телефона, в ход шло всё. Не скажу, что мне было стыдно за такое мелкое воровство, возможно, мне даже было совсем не стыдно. Смотря на Лику, Я понимал, что у каждого человека, независимо от возраста, должен быть какой-то пассивный доход, для удовлетворения элементарных и исключительных потребностей. Но где было взять его мне? Безвыходность ситуации не давала воли совести, и это было замечательно. Навряд ли бы те дни пролетали так безмятежно, в спокойных раздумьях, если бы Я чувствовал за собой вину. Да и о какой вине может идти речь? Разве взрослые в своём детстве не допускали таких же поступков? Допускали! И Я допускал. И те, кто будет после меня, тоже будут допускать.

Так, или иначе, денег хватало. Иногда даже Я мог позволить себе брать все затраты в общих покупках на себя, не требуя с Лики ни копейки. Лика оценивала такие поступки и, как правило, к моей щедрости относилась очень уважительно, как и положено девчонке.

К такому уважению быстро привыкаешь, невероятно приятно чувствовать себя в двенадцать лет нужным, даже необходимым. Приятно видеть благодарный взгляд близкой девчонки, иметь право первого голоса, пусть и голоса не имея. Такое проявление социального доминирования, как наркотик, стоит им попользоваться длительное время, как бросать уже не хотелось, хотелось напротив, как можно крепче врезаться корнями в это место.

Тогда Я чуть больше стал понимать задир-кшатриев из моего бывшего класса, что так держались за своё место, и в школе, и по дороги из неё. Что-то внутри меня оборвалось и мягко упало на белоснежную пуховую перину, это было смирение.

Кажется, это была опять середина лета. Как раз снова настала моя любимая пора, пора давящего сверху гигантским прессом солнца, равняющего все полуденные звуки с громким шёпотом кузнечиков и сверчков.

Летом запах табака выветривался плохо, он как будто впитывался в кожу, затаиваясь на время, и выходил вместе с потом, в самые ненужные моменты. Обычно запах дыма мы зажёвывали мятной конфетой, а руки мыли водой из-под шланга, предварительно размазав по ним грязь, но от потного лица всё равно пахло, и с этим было нечего поделать.